Лев Тройкий - новый старый источник о балканских войнах

2012 и 2013 годы — юбилейные. Историки много говорят о балканских войнах, их причинах и результатах, привлекают новые документы, часто по-иному анализируют уже известные факты. Позвольте представить источник, который крайне мало использовали исследователи. В 1926 г. увидел свет VI том собрания сочинений Льва Троцкого, полностью посвящённый Балканам и балканским войнам. Затем долгие годы Троцкий не переиздавался. Лишь в 2011 г. этот том отдельной книгой напечатан в России (1).

Лев Давидович Бронштейн (псевдоним Троцкий) был профессиональным революционером, об этом знают все, но он имел также дар писателя, публициста. Его очень увлекала журналистика. В начале ХХ в. он активно сотрудничал с газетой «Искра»: с ноября 1902 г. по март 1905 г. он опубликовал 31 статью в этой газете.

В сентябре 1912 г. Троцкий уезжает на Балканы корреспондентом от популярной демократической «Киевской Мысли». Он пишет сообщения о войне также для «Одесских новостей», «Голоса», «Дня», меньшевистского «Луча».

Канва событий балканских войн известна. Поэтому нам в книге Л. Д. Троцкого интересно, прежде всего, свидетельства очевидца. Перо у журналиста лёгкое, слог хороший, речь образная. Статьи автора охватывают значительный период, их содержание многопланово. Непосредственный участник многих событий, Троцкий оставил нам любопытный источник, изучение которого позволяет по-иному взглянуть на события столетней давности. Автор был в Сербии, Болгарии, Румынии, разговаривал со многими политиками и военными всех рангов. Троцкий подробно пишет о дороге в Белград из Будапешта, о Сербии, сербских газетах и журналах того времени, составляет яркие зарисовки политиков (Никола Пашич, Драшкович, Стоян Новакович и др.), рассказывает о сербских политических партиях, сербско-черногорских связях, о боевых днях одной сербской бригады. В его статьях можно найти массу интересных деталей, он поднимается и до геополитических обобщений. Троцкий-журналист показывает, как он называет, и этнографию (жизнь обычных людей), и дипломатию — расклад королей и министров на европейской шахматной доске, полагая, что подлинные игроки глядят на доску сверху, поправляя фигуры так, как считают нужным.

Нас заинтересовали детали, связанные с Македонией, поскольку о Македонии и македонском вопросе Троцкий пишет достаточно часто, особенно, когда речь заходит о причинах войны или жизни на освобождённых от турок территориях. По его мнению, важной причиной начала войны был раздел Македонии. Именно об этом договаривались Болгария и Сербия, заключая союзный договор. Он пишет, что присоединение Македонии полностью удовлетворило бы Сербию, увеличив её территорию и дав ей свободный выход к морю. Хотя Троцкому понятны рассуждения сербов о том, что македонские славяне — сербы, сам он склонен был принять болгарскую точку зрения, что македонские славяне — их соплеменники. Болгария во всех статьях и репортажах Троцкого — это территория, в которую должна входить Македония. Поэтому он отмечал, что «создание условий нормальной жизни в Македонии является элементарной потребностью для устойчивого и спокойного развития Болгарии». Его наблюдению открылось именно такое боевое настроение широких народных болгарских масс. Солдаты шли воевать, мечтая об освобождении братьев. Он подмечал, что в Болгарии живут сотни тысяч македонцев-переселенцев. И они не дают ни на день забыть вопрос об освобождении Македонии. Троцкий приводит любопытный монолог одного из болгарских политиков: «Война была необходима, потому что неизбежна. Мы должны были покончить с внутренней язвой, которая в течение двух десятилетий разъедает нашу страну: это македонский вопрос. Болгары в Македонии и болгары из Македонии дошли до полного отчаяния, и мы стояли перед тяжкими осложнениями в нашей внутренней государственной жизни. Македонцы надеялись на нас… Наше собственное население тоже поднимало ропот: …не можем прийти на помощь македон¬ским братьям…».

А вот разговор с сербскими журналистами о причинах войны в начале октября 1912 г. в Белграде. Обсуждали вопрос: хочет ли население войны? Один из собеседников был против войны. Его аргументы: «Проливать кровь за будущего христианско¬го генерал-губернатора в Македонии - может ли, спрашиваю я вас, такая цель воспламенить сербские массы? Другое дело - территориальные за¬воевания и выход к морю, создание более широкой базы для экономи¬ческого и культурного развития страны. Такая задача способна была бы поднять и воодушевить народ на подвиги. Но ведь территориальные за-воевания невозможны по сто и одной причине…».

Корреспонденты, замечает Троцкий, видели много, наблюдали всё то, что предшествует войне, а также результаты войны: раненых, пленных, зарево пожаров, слышали гул пушечной пальбы. Но они не могли идти вместе с армией, смотреть на военные операции изнутри, сожалеет журналист. Поэтому он прибегал к тщательному допросу солдат и офицеров, причём, «с пристрастием», и со слов участников «восстанавливал картину жизни и смерти армии на полях сражений».

Так, сербский офицер рассказывал ему о боевом походе «летучей бригады» из Сербии в Македонию. Очень интересно он говорит о местных обычаях, о взаимоотношениях сербского, македонского и албанского населения, о боях на македонских землях. «Из Грачаницы мы направились к Скопле - через Гилан и Карадаг… Задача наша была… подавлять сопротивление албанцев в таких местах. Но сопротивления никакого не было. Сёла по дороге были то чисто ал¬банские, то смешанные, то чисто сербские. Но все албанцы на Коссовом говорят по-сербски, сербы - по-албански, а есть сёла, где установился какой-то средний сербо-албанский язык. Албанские деревни гораздо лучше, богаче сербских, много скота. У иных по 50, по 80 лошадей, ты¬сячи овец… Их дома красивее, в два этажа, у иных, в Бадровцах, например, под Скопле, новые сельскохозяйствен¬ные орудия. Сербы не решаются держать много скота, чтоб не отобра¬ли качаки (албанские бандиты). Домов красивых сербы тоже не строят, даже богатые, в тех селах, где есть албанцы. Если у серба два этажа, тогда он дома не красит, чтоб не оказался его дом лучше албанских».

Говоря про военные действия, сербский офицер отмечает, что «тур¬ки, по общему правилу, не трогают церквей, священников и женщин». В настоящих османах — турках, добавляет он, «есть несомненные черты рыцарского благородства».

С удивлением читаем, что для македонских операций сербский генераль¬ный штаб был абсолютно неподготовлен. Три года готовились к генеральному бою, а когда решаю-щие действия пали на Куманово, Битоль, все предположения и планы оказались спутанными. Помимо деморализации турецких войск, сербы в своих победах много обязаны случаю и — туману. Много узнаём об армейских невзгодах — сырости, голоде, бессоннице, постоянной усталости. Продовольствия не хватало, солдатам приходилось идти в бой голодными (репортаж опубликован в газете "День " №№ 84 и 86, 25 и 29 декабря 1912 г.).

Большое место в работах Троцкого отводится рассказам о том, как сербские, болгарские и македонские войска вели себя на завоёванных территориях в отношении албанского и турецкого населения. Троцкий, тогда ещё будущий революционер, с ужасом пишет о зверствах в отношении неславян. «Теперь Европа узнает, что путь крестоносной армии отмечался такими злодеяниями, которые способны вызвать содрогание и отвращение в сердце каждого культурного, каждого чувствующего и мыслящего человека».

В одной из своих статей Троцкий опубликовал записыанный под диктовку рассказ сербского друга, которому с трудом удалось получить разрешение посетить Скопле и своими глазами увидеть то, о чём не писали в правительственных сообщениях. «Страшное началось, как только мы переехали старую сербскую границу. К 5 часам вечера мы подъезжали к Куманову. Солнце зашло, стало темнеть. Но чем темнее становилось небо, тем ярче выступала на нём страшная иллюминация пожаров. Горело со всех сторон. Целые албанские деревни стояли огненными столбами. Вдали, вблизи, - у самого полотна железной дороги. Это было первое настоящее, подлинное, что я увидел из области войны, беспощадного человеческого взаимо¬истребления. Горело жильё, горело добро, накопленное отцами, дедами и прадедами. В своем огненном однообразии картина повторялась до Скопле».

Уже в городе на вокзале серб увидел, как пьяный унтер-комитаджи (четник) держит в одной руке каму (македонский кинжал), а в другой - бутылку коньяку и издеваются над двумя албанцами, готовясь их зарезать. А с наступлением темноты в Скопле «начинается работа комитаджей. Они вторгаются в турецкие и арнаут¬ские дома и совершают там все одну и ту же работу: грабят и убива¬ют. В Скопле 60 тысяч жителей, из них половина - албанцы и турки. Часть, правда, бежала, но подавляющее большинство осталось. И вот над ними-то и совершалась ночная расправа».

В Скопле - сплошной военный лагерь. Жители, особенно магоме¬тане, прячутся; на улицах видны одни солдаты. Среди солдатских масс можно видеть сербских крестьян, которые пришли сюда почти со всех концов Сербии. Под предлогом, будто ищут своих сыновей и братьев, они про¬ходят по Косово полю и - грабят. Например, трое таких добытчиков прибыли из Шумадии, центра Сербии, пешком через Косово. Славянскте население массами уходит в албанские деревни и забирает там всё, на что наткнётся глазом. Бабы уносят на своих плечах даже двери и окна албанских домов.

Грабежами и убийствами занималась и армия, и комитаджи, которых набирали «в большинстве своем из без¬дельников, головорезов, порочных люмпенов, вообще из отбросов на¬селения, они убийство, грабеж и насилия превращали в дикий спорт. Дела их слишком громко свидетельствовали против них, - даже военные власти смутились кровавой вакханалией, в которую выродилось четничество, и прибегли к решительной мере: не дожидаясь конца войны, разоружили комитаджей и отправили их по домам» (опубликовано в: Киевская Мысль, № 355, 23 декабря 1912 г.).

О болгарских и сербских кровавых делах Троцкий узнавал из самого непосредственного источника: от раненых болгарских и сербских солдат и офицеров. Досталось от Троцкого и болгарским войскам. Троцкий утверждал, что болгарской армией с ведома, а в значительной части и по инициативе главного штаба совершались ужасающие преступления. В статье под названием «В новых провинциях» он говорит о том, как болгарские солдаты убивали пленных турок. Журналист пишет о «чудовищных зверствах, которые учинены были победоносной солдатчиной союзников на всём пути её следования не только над безоружными, пленными или ранеными турецкими солдатами, но и над мирным мусульманским населением, над стариками и старухами, над беззащитными детьми». Цель — исправить не совсем благоприятные для болгар в Македонии и сербов в Старой Сербии данные этнографической статистики. Поэтому занимаются попросту систематическим истреблением мусульманского населения сёл, городов и областей.

Одной из интересных тем мог бы быть рассказ Троцкого о позиции официальной России к событиям на Балканах в период балканских войн 1912-1913 гг. Но это отдельная большая тема. Заметим лишь, что отношение России к событиям на Балканах очень напоминает 90-е годы ХХ в. Вот несколько цитат. «Русское общественное мнение» требовало от русской дипломатии активного вмешательства в интересы Сербии. Но русская дипломатия требованию не вняла…». Или: «Русское общественное мнение» подначивало сербов: вы только совершите как следует вашу военную работу, а уж мы вас в обиду не дадим. С огромными жертвами совершалось сербское движение к морю. От Призрена до Дураццо шли 19 дней, из 3000 лошадей дошли только 80, все остальные погибли в пути. А когда сербы дошли до моря, Австрия потребовала, чтобы он был очищен. Когда спросили Россию, что делать, Петербург ответил: «С нашей стороны ничего не ждите…». Сербия приносила жертвы в полной уверенности, что её притязания найдут поддержку, писал Троцкий. Но поддержки от России Сербия не получила.

Мы подняли только одну из тем, затронутых в статьях журналиста Льва Троцкого, присланных в Россию с места балканских событий начала ХХ в. Но исследователи имеют возможность изучить и десятки других важных вопросов, расширив наши представления о событиях того времени. Важный исторический источник теперь доступен учёным.